О компании SIBEXPEDITIONS Туры и Экспедиции
 
 
 
 
 
  +7 913 768-87-31 (Телеграм и ватсап)
  Отзывы о нас Статьи и отчёты География и история
Соцсети:  
    Telegram Sibexpeditions  
 
+7 707 238-17-23 (в Казахстане)
   

E-mail: sibexpeditions@yandex.ru

Зима

         Володя зашёл в зимовье и снял фуфайку. Стояла невыносимая духота. Эльзас спал на топчане в углу.

         Просыпайся, – обронил Володя. Но Эльзас был непоколебим.

         Воздух в избушке прогибался под тяжестью топоров.

         Через некоторое время Эльзас встрепенулся и был поднят силой неведомой и ей же поставлен на обе ноги. К тому моменту Володи в избе, да и по всем окрестностям, не стало.

**

         Приосанившись, не то двое, не то один шишковидный человек выдвигался из избушки навстречу солнцу. Остановились по нужде в лесу, раскинутом здесь во все стороны. Быстро-быстро заиграл костёр свеженаломанными, сухими ветками. Заиграл сам с собой. Становилось теплее.

         Эльзас прикурил от полешка. Глубоко затянулся и смачно сплюнул, не вынимая сигареты. Небо потянулось к земле вслед за тягучей слюной.

         Город чистый, прилизанный виделся ему. Замшевый запах кожи бил лицом в память. Нанятые кем-то скворцы берёзовым своим щебетанием создавали настроение бесконечной и неумолимой родины, которая пряталась за каждым кустом.
В воспоминаниях то боком, то с припёком колебалась шумная изба из чьего-то далёкого детства. Она была переполнена невесть откуда взявшимся человеческим телом, человеческим смрадом. Окна напоминали воспалённые рты.

         Ему мерещились другие зимовья, другой снег, который засыпал по горло никогда не виданные им, бесконечные города, другие Володи. Хотя он отчётливо понимал, что никаких других сроду нет, не было и быть не может.

         Вот пробежала чья-то перекормленная собачка, вот споткнулся и упал сизый алкоголик, вот и снег небелого цвета вырывается из печных труб труповидных заводов… Эти бесконечные ряды сворованной, как тогда ему казалось, реальности он долго и тщательно пережёвывал у себя в голове, перед своими глазами, вежливо раскладывал каждую картинку на полочки своих извилин, не забывая даже ту лягушку, которую голопузый мальчишка на окраинах безымянной деревни, стоя по колено в болотной жиже, выдувал в шар.

         В былые годы Эльзас говорил преимущественно стихами, используя падежные окончания в сутолоке корней. Едва заходила умь за ум, он скидывал шапку с начёсанной головы, прихлопывал себя левой рукой о правое колено (после чего издавался характерный звук, никто уже и не помнит какой) и начинал:

         «Из деревни по направлению к богу вылетело несколько душ,

         Ковыряя листвой непогоду, заморозки прорезают грусть…»

**

         Володя появился в зимовье неожиданно, как снег на голову. В декабре, рано утром, скатился с ближайшей горочки, и остановился у порога. Долго и старательно обстукивал лыжи от снега. Затем занёс их в сени и приставил к стене. Эльзасу в эти минуты казалось, что в лесу помимо него есть ещё кто-то, он прижимал колени к груди, сидя на своём топчане, изредка подёргивался и суетливо водил ладонью по воздуху, будто ловил только ему видимых мух. Володя никогда не рассказывал, где пропадал, и в ответ на редкие, как зубы, расспросы Эльзаса, лишь загадочно улыбался и хмыкал, всякий раз привозя ему свежий табак.

         В избушке было душно. Непонятно из-за чего солнечный свет, проходя через желудки некогда диких, а нынче домашних животных, заменявшие стёкла в рамах, наполнялся какой-то внеземной благодатью и буквально раскаливал зимовье изнутри добела. С мороза лицо Володи казалось живым.

         Володя зашёл в зимовье и весь вышел.

**

         От дыма становилось теплее и не хотелось дышать. Но Эльзас продолжил движение. Лес оборвался также внезапно, как и начинался у порога зимовья. Он понимал, чтобы что-то почувствовать он должен неминуемо долго ходить по этим заснеженным пустырям, буквально заполняя собой каждый кубический сантиметр некогда изъезженного подслеповатыми лыжниками пространства. Он должен был бесконечно долго вчитываться в иероглифы падающих снежинок, чтобы хоть на секунду понять своё предназначение, чтобы хоть на мгновение увидеть в них то доброе и по-детски улыбающееся лицо Володи.

         Он набрёл на это бесконечное поле, неспешно раскинутое во все стороны, лет семнадцать тому назад. Ему не хватало ни времени, ни рук, ни ног, чтобы обнять эти пыльные, густо заросшие снегом сугробы.

         С самого начала он помнил себя шныряющего по окрестностям лесистым и не очень либо блуждающего по углам зимовья. Никогда он не выходил за пределы леса (может потому что и не было никаких пределов?), и лишь однажды он набрёл на то сугробное поле. С тех пор это было его своеобразной отдушиной.

**

         Двуглавые орлы родниковым своим взглядом всю ночь мерещились Эльзасу, из-за чего он и не мог уснуть. Пришлось выйти на свежий воздух, где его мысли сразу же унеслись к мирам невиданным. Он пытался было закричать, но, странно, он с каждой секундой понимал, что не может больше произнести ни единого слова. Как пациент, зажатый под капельницей, бесполезно и бессмысленно бродил в снежном бреду от дерева к дереву, постоянно натыкаясь на свои выдуманные реальности.

         Все, что представлял и гнездил у себя в голове Эльзас, всё это неминуемо посещал Володя, долго и старательно пытаясь попасть ногой в сапог перед каждым выходом из зимовья.

         Вечерами, когда Эльзас неустанно рассказывал Володе всё новые и новые истории о городах, о других зимовьях, о небелых снегах, он всё также как и прежде загадочно улыбался. И от этого Эльзасу становилось грустно и невыносимо горько на душе, или, одним словом, внутри, где-то там. И оба они понимали, что кроме них нет никого больше.

Владислав Терентьев,
Кемерово, 2011


WordPress › Ошибка

На сайте возникла критическая ошибка.

Узнайте больше про решение проблем с WordPress.